О ГЛАВНОМ

Мы часто вспоминаем 1917 год и говорим о нем как о переломном в истории русского народа, а христианскую жизнь Церкви делим на до и после него. Что же произошло и почему? И важно ли это для нас или нет?

События, происходившие в начале 1917 года, во многом повлияли на дальнейшую общественную жизнь. Сложились вместе большое количество причин, по которым стало возможным осуществление февральской революции.

Митрополит Антоний (Храповицкий), характеризуя деятельность царского правительства перед февральскими событиями, замечает: «Словно что-то невидимо толкает правительство на путь ошибок», – говорил он наедине своему собеседнику осенью 1916 года.

Нельзя сказать, что большинство ждало приближения революции. Для многих она наступила внезапно.

Владыка Василий (Кривошеий), будучи в то время студентом, передает свои впечатления о первых днях революции: «…я ощутил сильную радость. Вот она русская революция, сейчас начинается. И это казалось мне тогда привлекательным и заманчивым». Не все радовались, у некоторых было противоположное чувство. «У меня была смерть на душе. Революция была мне только постыла и отвратительна», – пишет протоиерей Сергий (Булгаков). Император Николай II в своем дневнике запечатлел сложившуюся ситуацию следующим образом: «В Петрограде начались беспорядки несколько дней тому назад; к прискорбию, в них стали принимать участие и войска. Отвратительное чувство быть так далеко и получать отрывочные нехорошие известия!»

Священник Евстафи Баслык встретил февральскую революцию в Новочеркасске. «Хорошо помню те дни, то безудержное ликование, которое охватило народ. К тому времени царизм окончательно изжил себя. Даже казаки, которые за верную службу трону пользовались по сравнению с другими большими привилегиями, стали ⹂бродитьˮ. Россия превратилась в пороховую бочку страстей».

Очень часто первоначальное мнение, которое складывается по поводу какого-то события, обманчиво. Митрополит Вениамин (Федченков) описывает свое видение революции: «Ведь и русские при начале революции чрезвычайно и искренно радовались (я, правда, тогда не радовался; после ведь тоже говорил, что революция необходима была; что если бы меня спросил, хотел ли бы ты, чтобы не было революции, я говорил бы отрицательно: пусть будет)».

Российское государство входило в новый и трудный период истории, когда монархический строй доживал свои последние дни.

Через некоторое время было принято решение, которое во многом изменило жизнь страны. «Вдруг Император Николай Александрович резко повернулся к нам и твердым голосом заявил: ⹂Я решил… Я решился отречься от Престола в пользу моего сына Алексея. Благодарю вас за вашу примерную, верную службу. Я надеюсь, что будете служить также верно и моему сынуˮ», — писал присутствовавший при этих словах начальник штаба Северного фронта генерал Ю. Н. Данилов. Отречение от престола не было предусмотрено в законодательстве Российского государства. Это являлось новшеством.

После этого император беседовал с лейб-хирургом профессором Сергеем Петровичем Федоровым, лечащим врачом цесаревича, о состоянии его здоровья. Профессор Федоров дал ясно знать Государю о неизлечимости. Питая надежду на чудесное выздоровление сына, император Николай II хотел поселиться в Ливадии, что в Крыму, где был благоприятный климат для здоровья сына. Но желание отречься от престола в пользу сына не могло осуществиться. «Ваше величество ошибаетесь, если думаете, что после вашего отречения вам позволят жить с Алексеем Николаевичем, когда он станет Государем», — сказал профессор. После этих слов Государь переменяет свое решение: «Я без него жить не могу. Тогда я и за него отрекусь. Надо выяснить вопрос!» И действительно вскоре Государь решает твердо осуществить свое намерение. «Получив новое подтверждение о неизлечимой болезни Цесаревича Алексея, Государь Император видимо тогда же решил изменить характер своего отречения и отказаться от Престола не только за себя, но и за сына», — вспоминает генерал от инфантерии Ю. Н. Данилов.

И сразу же после отречения Государя последовала реакция общества. Жизнь в нем забурлила еще с большей силой. Чувство скорби испытал митрополит Евлогий (Георгиевский): «Несмотря на все ликование вокруг меня, на душе моей лежала тяжесть. Вероятно, многие испытывали то же, что и я. Манифест об отречении Государя был прочитан в соборе, читал его протодиакон — и плакал. Среди молящихся многие рыдали. У старика городового слезы текли ручьем…». Протоиерей Сергий Булгаков пишет: «Затем поползли слухи о вынужденном отречении: я и этого ждал, знал сердцем, как там, в центре революции, ненавидели именно Царя, как там хотели не конституции, а именно свержения Царя, какие жиды там давали направление». Мгновенно стали происходить перемены в стране. Не только столица, но и другие города и местности ощутили начавшееся падение монархической системы управления. Митрополит Вениамин (Федченков) описывает, как отразились эти события на нем: «Когда получили известие об отречении царя от власти, о передаче власти Михаилу Александровичу, я обязан был сказать по этому случаю соответствующее поучение. Но у меня тогда не было никаких сил торжествовать. С удалением царя и у меня получилось такое впечатление, будто бы из-под ног моих вынули пол и мне не на что было опереться. Еще я ясно узрел, что дальше грозят ужасные последствия. Я почувствовал, что теперь поражение нашей армии неизбежно. И не стоит даже напрасно молиться о победе…».

Отрекшийся император передал бразды правления своему брату Михаилу Александровичу. Осознавая свою неготовность к столь ответственному делу, князь Михаил Александрович не принимает царственный престол. Он предоставляет решение вопроса о государственном устройстве России будущему Учредительному собранию, созыв которого должно было обеспечить Временное правительство.

В каком состоянии сказалась Русская Православная Церковь в связи с падением монархии? За всю свою историю она не имела опыта жизни без царской власти. С одной стороны падение монархического строя стало неожиданностью, но с другой — наряду с трудностями появилась дорога к самостоятельности, которая позволила проверить силы.

Не все и в церковной среде были довольны деятельностью императора и поддерживали его всецело. Некоторые причины такого недовольства излагает Лев Регельсон: «Разочарование в обещаниях царя в связи с постоянно откладывавшимся созывом Собора и глубокое потрясение, вызванное 10-летним господством распутинщины, привели многих искренних членов Церкви к заметному охлаждению верноподданнических чувств и к сомнениям в способности монархии вывести Россию из кризиса без глубоких реформ всей государственной и церковной жизни. Не случайно Святейший Синод отнесся резко отрицательно к предложению обер-прокурора Раева (за несколько дней перед отречением Государя) обратиться с воззванием к народу с призывом поддержать рушащуюся монархию». Последовало обращение Святейшего Синода ко всем верующим Русской Православной Церкви по поводу отречения императора Николая II:

Через несколько дней была послана телеграмма председателю Государственной думы М. В. Родзянко от духовенства Черноморского флота и гарнизона Севастополя 8 марта 1917 года: «Духовенство Черноморского флота и гарнизона Севастополя просит ваше высокопревосходительство и в вашем лице Государственную думу принять наш привет и поздравление с завершением великого государственного переворота. Молим Господа, да ведет Он дорогую Родину нашу от силы в силу по новому славному пути. Верим, что скоро на соборе Церковь скажет свое мощное слово, согретое евангельской правдой. Главный священник Черноморского флота Георгий Спасский».

Революционные события начали проникать в Церковную среду. На формирование мнения приходского духовенства о революционных событиях влияло несколько факторов. Один из них — позиция Синода, распоряжениям которого многие православные священнослужители подчинялись согласно внутрицерковной дисциплине. Вторым фактором был массовый революционный настрой, охвативший с первых чисел марта 1917 года население страны. Отстаивать монархические идеи в то время было непопулярно. Поэтому государственный переворот воспринимался как некая необходимость спасения России. Третьим фактором, влияющим на позицию духовенства, являлось отношение к революционным событиям правящих архиереев. Так, некоторые епископы через свои указы, проповеди, послания и даже часто личным примером давали подчиненным определенную установку на оценку произошедших событий.

Стоит упомянуть и простых людей, которые в большинстве являлись паствой Церкви. Многие в то время Церковь ассоциировали с монархическим правлением, а так как монархия перестала существовать, то и в сторону Церкви стали смотреть с подозрением.

Во многих школах по-прежнему продолжал преподаваться предмет Закон Божий. Но люди переставали жить по законам нравственности и не хотели открыто слышать слово Божие в светских учреждениях. Правительство решает ввести Закон о свободе совести. Он провозглашал свободу религиозного самоопределения для каждого гражданина по достижении 14-летнего возраста, когда дети еще учатся в школе. Министерство просвещения торопилось использовать это положение для того, чтобы низвести преподавание Закона Божия на уровень факультативного предмета или вовсе устранить его из программы обучения. В таких действиях можно было видеть начавшийся процесс секуляризации в народе. С другой стороны, вопрос вероисповедания показал истинное лицо верующих и неверующих, которым теперь было нечего бояться. Свою свободу они могли продемонстрировать наяву, не боясь притеснений, которые мы можем наблюдать в историческом прошлом.

Неспокойная обстановка в стране имела свое отражение в Церкви. Взбудораженное общество не всегда могло дать ответ в своих действиях, выходивших порой за рамки разумного. В приходах происходили массовые изгнания клириков. В различных епархиях число изгнанных исчислялось десятками и сотнями. Причем действия прихожан зачастую были необоснованными: получили широкое распространение сведение личных счетов и различные интриги. В деревнях крестьяне наряду с помещичьей землей начали отбирать и церковные участки. Происходившие действия были вызваны недовольством прихожан своими пастырями, видевшими часто в них пример безнравственной жизни. Духовенство, в свою очередь, остро ощутило материальные трудности. Прежние взгляды, некогда восхвалявшие революционные действия, постепенно пересматривались и становились противоположными.

Справедливы слова священника Евстафия Баслыка: «Рождение советской власти было ознаменовано яростной борьбой старого мира с новым». Можно сказать, что благодаря революции люди получили «свободу», о которой так много говорили политические партии. Но и она имела свою цену. Взамен коммунистическая революция предложила «отрицание самобытности, самоценности и свободы духа и стремление под именем общей равной сытости мускульно работающих поденщиков — превратить человечество в безбожную, в земном сытую, покорно деспотируемую чернь, без веры, без родины, без семьи, вне добра и зла, откровения и красоты», — пишет философ И. А. Ильин. И большинство в начале последовало ее зову, а после сожалело о содеянном, но было слишком поздно.

Отец Александр Журавский, будучи тогда солдатом, вместе с одним священником-монахом посетил некоторые киевские казармы. Прием им оказан был не самый лучший. Только после теплых слов священнослужителя расположение духа у них изменилось: «лица стали добрее, глаза загорелись внутренним огнем, у многих по щекам потекли слезы. Они плакали, эти люди, одного имени которых все боялись в те дни. Мы вступили в беседу с ними и почти всюду слышали одно:

И было стыдно от их слов». Из их уст прозвучал последний душевный зов, свидетельствовавший о глубокой духовной ране русского народа, залечить которую будет очень и очень трудно впоследствии.

Так почему же все это произошло? Мы можем с уверенностью сказать, что многие люди к тому времени потеряли веру в Бога. У них больше не было твердой почвы под ногами, и они во многом разочаровались. Эти люди чего-то ждали и искали, но, по всей видимости, не того, что им действительно было нужно.

 

Автор иерей Игорь Колосовский, бакалавр богословия.

Источник: журнал «Ступени» №2 (70) 2018 г.

Фото:  открытые интернет-источники

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.