О ГЛАВНОМ

В языческой древности детей приносили в жертву. Самой ценной жертвой для кровавого идола была жизнь первенца. И у Авраама Бог попросил принести Ему в жертву единственного сына. Но в отличие от идолов, Бог через жертву дал жизнь Своему народу, а не забрал ее.

В древности прав личности у детей не было. Отчасти потому, что ребенок не считался личностью. Отчасти по причине высокой детской смертности: много детей умирало в младенчестве. Старик, сумевший пройти свой жизненный путь и набравшийся мудрости, обладал куда большей ценностью в глазах общества, чем ребенок, из которого еще неизвестно что получится. Таково свойство почти всех архаичных обществ, подобные настроения мы видим и сегодня в горных аулах Кавказа.

Но личностями в то время не считались и многие взрослые, потому что первична была не личность, а род. Тот, кто его возглавлял, обладал безусловной властью именно потому, что род должен был сохранять свое единство. Дети — это будущее рода, а не индивидуальности, поэтому глава рода сам выбирает, как поступать с каждым из них — продать, уничтожить, пожертвовать богам. Нецивилизованные язычники (спартанцы) хилых неперспективных младенцев выбрасывали в пропасть. Цивилизованные язычники жили по принципу «зуб за зуб». Например, в вавилонских законах Хаммурапи (XVIII век до  н. э.) содержалась такая норма: если по вине строителя дом рухнул и убил хозяина, должно убить строителя. Если дом рухнул и придавил не самого хозяина, а его сына, следовало убить сына стротеля. У коренных жителей Ханаана, как и у их родственников карфагенян, самым действенным жертвоприношением считалось принесение в жертву первенца. Это ужасало древних римлян, хотя, согласно знаменитому Римскому праву (ранним сводам), отец семейства мог продать своих домочадцев в рабство и даже казнить.

Ветхий Завет, казалось бы, вполне вписывался в эту схему: Бог заключил союз с одним-единственным главой рода: Авраамом. Из книги Бытия мы узнаем, что у него были сотни слуг, но их никто ни о чем не спрашивал. Но, с другой стороны, Бог обещал, что этот союз будет передаваться от одного поколения другому. Так что ребенок Авраама, рожденный от его жены Сары, Исаак, был единственным наследником Божьих обетований. Не случайно та же книга Бытия описывает, как Господь потребовал от Авраама принести его в жертву, как делали тогда, да и много веков спустя, язычники. Авраам был готов без колебаний исполнить это повеление, но Господь Сам отменил жертву. Так Авраам не только показал, что он не в меньшей степени предан Господу, чем язычники — своим божествам, но и узнал, что, в отличие от идолов, Господь не хочет крови ребенка.

Авраам не только показал, что он не в меньшей степени предан Господу, чем язычники — своим божествам, но и узнал, что, в отличие от идолов, Господь не хочет крови ребенка.

Впоследствии, при исходе израильтян из Египта, Господь еще раз напомнит Своему народу в праздновании Пасхи, что каждый первенец принадлежит по праву Ему, но при этом Он не желает смерти этого первенца — Бог хочет, чтобы через них вера в Единого Бога передавалась следующим поколениям. Ветхий Завет согласился, казалось бы, с этой родовой структурой общества, но он преображал ее изнутри.

Ветхий Завет согласился, казалось бы, с этой родовой структурой общества, но он преображал ее изнутри.

Это касалось и детско-родительских отношений: от детей по-прежнему требовалось беспрекословное послушание, но одновременно устанавливались высокие нормы для самих родителей. Собственно, и в Новом Завете мы видим продолжение той же самой линии. Павел пишет: «Дети, повинуйтесь своим родителям в Господе, ибо сего требует справедливость… И вы, отцы, не раздражайте детей ваших, но воспитывайте их в учении и наставлении Господнем» (Еф. 6: 1-4).

Слова «не раздражайте» могут быть поняты сегодня так, что родители ни в коем случае не должны вызывать неудовольствие своих детей. Но в тех условиях, когда отцы юридически обладали полнотой власти над своими детьми, это понималось, конечно, совсем иначе — как запрет на ненужную жестокость. Но главное даже не это: апостол указывает на нечто куда более высокое, чем отцовская власть и авторитет; он показывает, что и они имеют свое начало в воле Божьей и должны потому с ней всегда согласовываться.

С другой стороны, как пишет апостол Павел, во Христе мы все сделались детьми Божьими, а в Его крестной смерти — и сонаследниками, то есть полноправными гражданами Царства. Социальные различия не упразднены, но в христианстве больше не должно быть ни всесильных тиранов, ни бесправных домочадцев. Ну а насколько исполняется этот завет — это уже отдельная история: история христианства.

Автор Иван Петров

Источник: журнал о православной жизни «Нескучный сад» (№9, сентябрь 2009)

Превью: открытые интернет-источники