О ГЛАВНОМ

…Начинается уже новая страница библейского рассказа: создание жены. На Адама наводится сон, здесь интереснейший термин в еврейском языке стоит: тардема, а… в Септуагинте, греческом переводе Ветхого Завета, стоит слово, более вам знакомое: экстасис. Вот экстатический сон. Тардема в еврейском языке означает не просто сон, а такой пророческий сон, сон с видениями, тонкий сон на языке аскетики святоотеческой. Вот в такое экстатическое состояние вводится Адам, и тут и следует знаменитая хирургическая операция, когда из его ребра создается жена…

Перед нами здесь отголосок, пожалуй, первый в истории человечества, сознательной литературной игры словами. Это именно отголосок первой игры словами. Потому что игра словами эта происходит не в Библии, не в еврейской культуре, а в шумерской.

Вот там, в Шумере, есть богиня Нинти, и ее имя переводится двояко: богиня жизни и богиня ребра. Дело в том, что на аккадском языке, языке древнего Шумера, слово цин имеет два значения, цин – ребро и жизнь. То есть, понятна семантическая связь. Славянин скажет: живот – жизнь, да. А здесь очевидно дыхание, сердце, грудь, ребро – вот в итоге эта ассоциация: ребро и жизнь.

Значит, в шумерском языке это цин, а в еврейском языке, иврите, это цела, цела – ребро. Соответственно, эта игра словами, началась связка смысловая обыгрываться еще в литературе древнего Шумера, и в Библии позднее она находит свой такой отголосок. Но собственно в еврейском языке, как и в русском, слово цела имеет два других значения. То есть ребро, да, но ребро может означать анатомически «кость», а ребро имеет еще другое значение – это некий аспект, грань. И вот в этом смысле женщина, женственность оказывается гранью, аспектом человеческой природы.

И, наконец, собственно научное этимологическое и богословское толкование со времен, опять же, Иринея Лионского, со второго столетия. Здесь делается следующая увязка. Ветхий и Новый Заветы. В Ветхом Завете проображаются события Нового Завета. Двумя словами Осипа Мандельштама: «и прежде губ уже сложился шепот, и в бездревесности кружилися листы». Вот тень Евангелия в Законе. Значит в Ветхом Завете Адам – родоначальник человечества, в Новом Завете Христос – родоначальник нового человечества. У Адама есть жена, Ева. У Христа есть невеста – Церковь, невеста – аренс. Жена Адама создана из ребра Адама, когда он спал. В смертном сне Христа на Кресте, прободается Его ребро, и из ребра изливается кровь, которой Он и созидает Свою Церковь, Свою Невесту.

Вот после того, как Адам приходит в себя, он видит жену. Да, здесь опять же важно заметить, что никакой Евы в этом рассказе и близко нет, и Адама тоже. Здесь русскому переводу не стоит верить. Ни Адама, ни Евы в этом рассказе нет. В еврейском оригинале есть га-Адам, то есть Адам с артиклем — это означает термин, а не личное имя человека. А Ева появляется позже, Хавва появляется позже, уже после грехопадения, где-то к 7-ой главе это имя появляется. А во второй все время «жена».

Так вот, га-Адам, первый человек, видит жену и произносит фразу: «она наречется женою, потому что взята от мужа». Для русского слуха в этой фразе логики нет: ну взята от мужа, почему женой должна называться, почему, не дочкой, не сестрой, не тещей, в конце концов. Но для еврейского читателя здесь все было очень понятно. В еврейском языке слово муж — это «иш», жена «иша». (Я подозреваю, что отсюда местечковый глагол «ишачить», как обозначение тяжкой женской доли).

И это очень важное утверждение: она взята от иша, и поэтому будет иша. Это очень логично. Но дело в том, что это уже очень полемический тезис.

То есть здесь я прошу православных людей избавиться от одной иллюзии. Этот библейский текст рассказывает о первых страницах истории человечества, но сам этот рассказ возник очень поздно. Где-то там, на 1500-ой странице истории человечества.  То есть к этому времени уже давно стояли египетские пирамиды, ко времени жизни Моисея и написания Пятикнижия, давно уже финикийские корабли проплавали Гибралтары и так далее, и много чего произошло в истории человечества. Поэтому как бы уже было, какие Авгиевы конюшни расчищать библейским словом.

Чтоб вы поняли всю красоту этого хода мысли: наречется женой, потому что взята от мужа, – простой эксперимент. Берете лист бумаги, графите его, делите пополам. Дальше я буду называть разные парные категории, а вы ассоциативно пробуете их распределить по колонкам. Вот правая колонка, левая колонка. Дальше, добро и зло, куда пишем, в какую колонку, куда кого пишем? Добро – правая, зло – левая, свет – тьма, куда пишем? Свет – правая, добро, тьма – левая, зло. Верх – низ, куда пишем? Верх — свет, добро, низ – тьма, зло, левая. Мужское – женское, куда пишем? Ну, во-первых, вспомните, школьные годы чудесные: мальчики – направо, девочки – налево.

Но дело не только в этом. Вспомните китайский даосский символ инь – янь. И там черным цветом именно женская половинка закрашена. Это не урок по христианскому богословию, инь-янь, эта табличка и так далее, это речь идет именно о неких архетипах, о фольклоре, о язычестве. Вот в язычестве именно женское начало, как ни странно, оно очень часто отождествлялось с разрушительным. Богиню Кали уж достаточно вспомнить, индийскую богиню смерти.

Так вот то, что в еврейском языке слова муж и жена – однокоренные, перечеркивает все возможные спекуляции на эту тему. То есть в еврейской культуре эти спекуляции запрещены, что, дескать, женское начало разрушительное, темное, мрачное, другое, чем мужское.

Для многих даже европейских языков это до конца не усвоено. Во многих европейских языках до сих пор слова «мужчина» и «человек» — это синонимы. Чтоб далеко не ходить, вот на украинский язык посмотреть. Про английский man опять же я молчу…

То есть с нашей точки зрения это просто даже невежливо: зачем эти гендерные подчеркивания там, просто «люди» можно сказать, в конце концов, да? Нет, мужчины и женщины, – потому что нет у них такого общего единого слова.

Итак, она назовется «иша», потому что она взята от «иша».

Дальше следует фраза, не менее интересная: «И отныне оставит человек отца и матерь свою и прилепится к жене». Попробуйте на эту фразу посмотреть глазами социолога, антрополога, этнографа. Перед нами типичная формула матриархата. То есть муж оставляет свой дом, отца и мать, и прилепляется к жене. Если говорить языком недоросля, то получается, что жена – имя существительное, а муж – имя прилагательное, поелику прилагается к жене. То есть это, несомненно, формула матриархата. И именно матриархальной согласно Библии представляется первая модель человеческого общежития.

Итак, появляется жена. И после этого время вспомнить о четвертой заповеди, хотя она звучит раньше. Когда Бог вводит Адама в Эдемский сад, Он говорит: от всякого древа, которое в раю, вкушай, но только от плодов древа познания добра и зла вкушать запрещено. Вот теперь стоит подумать над тем, в чем смысл этой самой главной из заповедей, полученных Адамом.

Первый вопрос. Было ли в древе познания добра и зла зло? Ответ отрицательный. Не могло быть. Бог смерти не сотворил, Бог зла не творит, и в Эдемском саду никакого зла быть не могло. Оно так называется в позднейшей памяти людей по тому событию, которое там произошло. В Библии это неоднократно бывает. И пришел Иаков к колодцу Иаковлю, к камню Иаковлю. Так этот камень так будет назван потом, потому что там с Иаковом нечто произошло. А для рассказчика уже и так все понятно.

Второй вопрос. Заповедь эта, она была дана навсегда или на время? Тут Григорий Богослов в 4 веке однозначно своим авторитетом утверждает: заповедь дана на время. Что это за заповедь? Это заповедь поста.

Понимаете, это не запрет, это именно заповедь поста. Слово «пост» православные люди в этой связи могут встретить в Синаксаре в Неделю Сырную. Уставное проповедническое чтение из Постной Триоди накануне Великого Поста. Значит, заповедь поста получил Адам. А дело в том, что нам запрещен грех, а постимся мы от добра. Это разные вещи.

Пост – это временное воздержание от чего-то доброго. Мы не можем поститься от убийства, а можем поститься от молока. То есть то, что само по себе хорошо, но считается неуместным в определенной ситуации, в такое-то время, а само по себе замечательно. Вот так же этот пост и древо познания добра и зла. Человек должен был вкусить этот плод, но для этого он сначала должен был нечто сделать. Что сделать, чуть позже разберем.

Третий вопрос. Было ли у человека знание о добре и зле до греха? Тут опять же сошлюсь на авторитет Иоанна Златоуста, который справедливо сказал, если Адам до грехопадения не знал, что такое добро и зло, значит, тогда грех стал для нас учителем мудрости. Да не будет этого!

У человека были знания о добре и зле. Просто в библейском языке слово «знание» многозначно. Есть знание, как информированность, и есть знание, как соучастие. Вот когда мы читаем, Адам познал жену свою Еву, мы же не предполагаем, что он прочитал книжку по гинекологии. Это именно реальное соединение. Так вот у первого человека было теоретическое знание о добре и зле.

О добре. Откуда мы это видим? Дело в том, что когда Господь создал весь мир, Он сказал: Вот, все, что Я создал, хорошо весьма. Добротность это не категория из учебника этики. Добротность это свойство бытия. Бог благ, мир добр, человек добротен, и особенно когда в нем нет греха, человек ощущает эту свою радостную добротность. Так что у человека было это ощущение, было знание, что есть добро.

И было знание, что такое зло. Если перед тем, как создать человеку жену, Господь сказал: «Нехорошо человеку быть одному». Нехорошо — значит плохо. Вот достаточно емкая дефиниция зла. Отъединенность, противопоставленность, вот это от некого зла. Но у человека не было еще реального опыта соучастия в добре и уж тем паче реального опыта в делании зла. Вот этого еще не было. А теоретическое представление было.

И, наконец, самый сложный вопрос, на который я даже не надеюсь сегодня на ваше понимание, но, тем не менее, скажу.

Вопрос: А была ли у Адама свобода? До грехопадения? Свобода выбора была у него или нет? Ответ православной догматики очень сложный. Он звучит так: У Адама не было свободы выбора, но у него была свобода воли, жить по-своему. А вот где я свой? Вот тут возникает вопрос о свободе выбора. Скажите, когда у человека двоится в глазах начинает? Свобода выбора предполагает, что или это сделать, или это; и это хорошо, и это неплохо. И я думаю, как Буриданов осел, куда пойти. Скажите, когда у человека начинает двоиться в глазах? – Когда ему хорошо дали по мозгам.

Так вот и у нас с вами, и у Адама начинает двоиться в глазах: что воля, что неволя — все равно. Значит, нам кто-то налил в глазные яблоки, и ясность картины снизилась, что-то мерещиться стало, путаться. Так вот у Адама до грехопадения не было свободы выбора, то есть не было призраков добра: кажется и это неплохо, а вот это тоже, кажется, хорошо и так далее, и непонятно, что выбрать. Вот этих виражей в его мире не было, а свобода воли была. Свобода быть самим собой.

А дальше возникает всегдашний вопрос: а где я? Я настолько сложен в нынешнем состоянии. Простите, но каждый из вас это просто парламент какой-то, польский сейм, я бы сказал…

Вот представляете, заседает сейм, на повестке дня один вопрос: дело было вечером, делать было нечего. И спикер ставит на повестку дня: «Товарищи, чем займемся. Шановни дипутати, ваши предложения».

И вот тут фракция головы предлагает: а пойдем в библиотеку, почитаем книжки. Фракция сердца робко возражает: Какая библиотека? Ты чего? У тебя книжки везде дома, в туалете книжный шкаф стоит. Может, пойдем в храм помолимся, в кои-то веки. Вечерок в храме проведем. Но объемистая центристская фракция единого желудка говорит: вы чего, ребята. Достали вы меня своей духовностью. Ты полистай записную книжку, выясни у кого сегодня день рождения, к кому на хвост упасть, пойти поужинать на халяву… Все фракции в парламенте на законном основании, все избраны избирателями. А вот грех рождается, когда потребность и предложение более низкой фракции реализуются за счет более высокого предложения. Вот тогда рождается глупость или грех.

Так вот, для человека любого возраста, любого человека очень важно осознать: где я? Я – это мой социальный имидж, я – это похоть, я – это мой ум, мое сердце? Что по-настоящему меня радует? С чем я по-настоящему сопрягаю свои радости и надежды? Вот поэтому для христианина свобода — это верность, возможность быть верным самому высокому в себе. Поэтому, «познайте истину, и истина сделает вас свободными».

Так вот свобода у Адама была. Но пока ему ничего не мерещилось, поэтому и свободы выбора не было. Это издалека кажется, это плохая философия Воланда о том, что если не будет тени, то тогда ничего увидеть будет нельзя, свет все будет испепелять. – Чушь это. Потому что добро самодостаточно. Добро не нуждается в зле.

Продолжение следует.

 

Автор диакон Андрей Кураев

Оригинальный текст опубликован на сайте.

Текст публикуется с незначительными сокращениями.

Фото: открытые интернет-источники

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.